Когда дела обстоят - черней некуда, я просто говорю себе:"Выше нос, все могло быть и хуже". И, само собой, дела становятся еще хуже. Скив.
вторник, 25 октября 2022
Ты даже не веришь, когда тебе двадцать,
Что могут болячки к тебе подобраться,
Что может рука отказать или ноги,
Они же так резво бегут по дороге.
Когда тебе тридцать, глаза замечают,
Как мама и папа твои увядают,
Но всё ещё кажется – всё за горами,
И с кем-то другим это будет – не с нами.
А в сорок (хотя наплывает усталость)
Ты знаешь, но думать не хочешь про старость –
Когда ещё будет… Но время помчится,
И вот пятьдесят уж в окошко стучится…
Чуть-чуть тяжелее задвигались мысли,
Чуть-чуть ноет сердце, но бьётся – не виснет,
А детям под тридцать – они замечают,
Как мама и папа у них увядают.
Уже шестьдесят… годы катятся с горки,
И что было сладким, становится горьким.
И семьдесят скоро, и ноги слабеют,
А внукам под двадцать, они вас жалеют,
Но только не верят, что с ними случится
Когда-то такое… А время страницы
У книги судьбы всё листает, листает,
Ты только родился, а жизнь уже тает…
К чему я? Чтоб помнить – всё так быстротечно,
А жить по-людски надо, раз мы не вечны…
19.08.20 Анна Опарина
Что могут болячки к тебе подобраться,
Что может рука отказать или ноги,
Они же так резво бегут по дороге.
Когда тебе тридцать, глаза замечают,
Как мама и папа твои увядают,
Но всё ещё кажется – всё за горами,
И с кем-то другим это будет – не с нами.
А в сорок (хотя наплывает усталость)
Ты знаешь, но думать не хочешь про старость –
Когда ещё будет… Но время помчится,
И вот пятьдесят уж в окошко стучится…
Чуть-чуть тяжелее задвигались мысли,
Чуть-чуть ноет сердце, но бьётся – не виснет,
А детям под тридцать – они замечают,
Как мама и папа у них увядают.
Уже шестьдесят… годы катятся с горки,
И что было сладким, становится горьким.
И семьдесят скоро, и ноги слабеют,
А внукам под двадцать, они вас жалеют,
Но только не верят, что с ними случится
Когда-то такое… А время страницы
У книги судьбы всё листает, листает,
Ты только родился, а жизнь уже тает…
К чему я? Чтоб помнить – всё так быстротечно,
А жить по-людски надо, раз мы не вечны…
19.08.20 Анна Опарина
понедельник, 24 октября 2022
Я больше ни с кем не спорю,
Правда у всех своя.
Кому-то и лужа - море,
Кому-то любовь - броня.
⠀
А есть и такие люди:
Вино называют водой,
И что для других есть чудо,
Им кажется ерундой.
⠀
Граней у правды много,
Они преломляют свет.
Кто-то не верит в Бога,
Кто-то в счастливый билет.
⠀
Другие же верят сердцу
И в нём зажигают свет.
Находят открытую дверцу,
Там, где и выхода нет.
⠀
Но есть те, кто в лужах тонет,
Судьбу то и дело кляня..
Я больше ни с кем не спорю,
Правда у всех своя.
⠀
Светлана Чеколаева
Правда у всех своя.
Кому-то и лужа - море,
Кому-то любовь - броня.
⠀
А есть и такие люди:
Вино называют водой,
И что для других есть чудо,
Им кажется ерундой.
⠀
Граней у правды много,
Они преломляют свет.
Кто-то не верит в Бога,
Кто-то в счастливый билет.
⠀
Другие же верят сердцу
И в нём зажигают свет.
Находят открытую дверцу,
Там, где и выхода нет.
⠀
Но есть те, кто в лужах тонет,
Судьбу то и дело кляня..
Я больше ни с кем не спорю,
Правда у всех своя.
⠀
Светлана Чеколаева
четверг, 26 мая 2022
Мне так неуютно стало
В лоне родной страны.
Душа от обид устала,
От торжества шпаны.
Всем заломили руки,
Кто косо взглянул на власть.
Уж лучше с ней жить в разлуке,
Чем в лапах ее пропасть.
Муза, не будь слугою,
Как я не стал холуем.
Мне легче уйти в изгои,
Чем видеть, как рушат дом.
Как рушат любимый берег,
Где боль моя и друзья.
…В Россию лишь можно верить,
А жить в ней давно нельзя.
Кресты снимите, россияне!
Они Вам больше не нужны.
И не креститесь больше в храме, Предавшие славян сыны.
Все ваши души бог покинул,
В них черви страха завелись,
Вам злобный карлик теперь идол -
И мал, и стар ему клонись.
Лишенный разума погибнет
И вас с собою заберёт.
Как вы додумались, ехидны,
Напасть на родственный народ?
Вы строили для вида храмы
И крыли золотом кресты.
Но не учили ваши мамы
Детей трём истинам простым:
Не убивай - есть аксиома.
Не укради ни у кого.
Не возжелай жены и дома,
Что у соседа твоего.
Вы ж лезете в другие страны,
Несёте смерть и «русский мир».
А русский мир - это тираны,
Кто что бы нам не говорил.
Осталась грязною Россия-
Страна рабов, а не господ.
Кто виноват что вы такие?
С моралью гопников народ!
Чужда вам заповедь Господня. Снимайте все с грудей кресты.
И может божья преисподняя
Как некрещеных вас простит.
Андрей Дмитриевич
В лоне родной страны.
Душа от обид устала,
От торжества шпаны.
Всем заломили руки,
Кто косо взглянул на власть.
Уж лучше с ней жить в разлуке,
Чем в лапах ее пропасть.
Муза, не будь слугою,
Как я не стал холуем.
Мне легче уйти в изгои,
Чем видеть, как рушат дом.
Как рушат любимый берег,
Где боль моя и друзья.
…В Россию лишь можно верить,
А жить в ней давно нельзя.
Кресты снимите, россияне!
Они Вам больше не нужны.
И не креститесь больше в храме, Предавшие славян сыны.
Все ваши души бог покинул,
В них черви страха завелись,
Вам злобный карлик теперь идол -
И мал, и стар ему клонись.
Лишенный разума погибнет
И вас с собою заберёт.
Как вы додумались, ехидны,
Напасть на родственный народ?
Вы строили для вида храмы
И крыли золотом кресты.
Но не учили ваши мамы
Детей трём истинам простым:
Не убивай - есть аксиома.
Не укради ни у кого.
Не возжелай жены и дома,
Что у соседа твоего.
Вы ж лезете в другие страны,
Несёте смерть и «русский мир».
А русский мир - это тираны,
Кто что бы нам не говорил.
Осталась грязною Россия-
Страна рабов, а не господ.
Кто виноват что вы такие?
С моралью гопников народ!
Чужда вам заповедь Господня. Снимайте все с грудей кресты.
И может божья преисподняя
Как некрещеных вас простит.
Андрей Дмитриевич
пятница, 22 апреля 2022
Как изменились нынче зеркала! Ты смотришь в них задумчиво, устало. И вроде бы такая, как была,.. Да, толь вот, наивности не стало...
суббота, 12 февраля 2022
Просто сегодня в связи с погодой, наверное, у меня разболелось одиночество. Но это чепуха, старые раны всегда ноют в непогоду…
Дина Рубина
Дина Рубина
воскресенье, 30 января 2022
Я не материально- ответственное лицо! Я духовно-безответственная морда! 
воскресенье, 16 января 2022
Нахожусь в таком возрасте, когда одинаково рада и акциям на сковородки, и скидкам на алкоголь.
Бабушка решила помереть.
Как-то раз у нее закружилась голова и приехавший на “Скорой помощи” врач решил не рисковать и забрал старушку в больницу. Там ей подробно объяснили, что в таком возрасте бодро скакать по театрам с престарелыми приятельницами уже просто неприлично. Смерть не за горами и встретить ее надлежит как полагается - в своей постели, а не на партии в покер у подруги.
Помирать бабушка решила вдумчиво и со вкусом. В первую очередь она накупила целую кучу лекарств и обставила ими свою прикроватную тумбочку. В воздухе тут же поселилась устойчивая вонь корвалола.
Во-вторых, она напрягла всех нас, чтобы мы, жертвуя своим временем и нервами, помогали ей в торжественном процессе умирания. Она капризничала, требовала новых лекарств, вызова то врача, то нотариуса. Мама сбилась с ног, пытаясь удовлетворить все ее капризы и хоть как-то убедить, что умирать еще все-таки рано. В ответ бабуля закатывала глаза и просила накапать ей еще немного корвалола.
Но однажды в бабушкиной комнате появилась ее старинная приятельница Нелли. Слава богу, я была в то время у нее дома и имела счастье видеть это все своими глазами.
- Говорят, ты наконец-то решила помереть, - спросила она густым басом, - похвально. Надо же кому-то из нас сделать первый шаг на тот свет, чтобы все там разведать. Только ответь мне прямо - неужели ты собираешься лежать в гробу в таком ужасном виде?
Бабушка буркнула в ответ, что ей все равно в каком виде она будет лежать в ящике.
-Тебе, может, и все равно, - ответила Нелли, - а мне на этот ужас придется смотреть! Более, мне придется это целовать! Что скажут люди?! Они подумают, что пришли на приличные похороны, а их, таки, подло обманули. Я просто не смогу посмотреть им в глаза!
- Причем здесь люди? - воскликнула бабуля
- Потому что, они придут, думая, что хоронят Нелину подругу, а Неля с кем попало не общается. Но когда они увидят тебя, они подумают, что им подсунули какой-то другой труп и обидятся! Кстати, зачем тебе так много лекарств? Ты что, травишь себя этой гадостью?
- Я пытаюсь облегчить себе страдания, - пыталась сопротивляться бабушка.
- Ты пытаешься окончательно испортить себе печень - а от больной печени ужасно неприятный цвет лица. Ты что, хочешь,чтобы увидев тебя в гробу, люди в ужасе убежали прочь?
Бабушка подумала и согласилась,что в гробу лучше лежать с хорошим цветом лица. Подруга ее поддержала и предложила пойти на улицу нагулять здоровый румянец, который будет очень эффектно смотреться на смертном ложе.
Открыв рот, я смотрела, как моя, только что помиравшая бабуля, сползает с постели и бредет в душ, от которого отказывалась последних недели три. А Неля, брезгливо поджав губы, приказывает мне сгрести всю постель с кровати, чтобы отправить в стирку, а лекарства в пакет, чтобы отправить в мусорку... А им самим с бабулей приготовить две чашки крепкого кофе, в которые накапать чего-нибудь коньячно-бодрящего, грамм, эдак, пятьдесят. Поскольку, коньяк хорошо влияет на тонус и на нервы. А в пресловутом гробу, как вы уже поняли, лежать лучше со здоровыми нервами и крепким сердцем…
Лучшая подруга настолько озаботилась бабушкиными грядущими похоронами, что пару недель усердно ее готовила к ним.За это время они посетили парикмахерскую, массажиста и салон красоты. Ходили по магазинам и распродажам,накупили кучу всяких милых вещей, несомненно пригодящихся на том свете, таких, как шляпка с вуалькой,перчатки, косметика.
Так что за собственные похороны бабушка уже не переживает, поскольку знает.что все пройдет на высшем уровне. А чтобы скоротать время, она вновь возобновила свои походы по подругам, партии в покер и веселые пикники. Говорит, что если смерти так уж сильно надо, то пусть сама ее поищет… Правда, безносая пока не торопиться ее искать - видимо, у бабули еще не достаточно хороший для этого цвет лица.
Ирина Подгурская
Как-то раз у нее закружилась голова и приехавший на “Скорой помощи” врач решил не рисковать и забрал старушку в больницу. Там ей подробно объяснили, что в таком возрасте бодро скакать по театрам с престарелыми приятельницами уже просто неприлично. Смерть не за горами и встретить ее надлежит как полагается - в своей постели, а не на партии в покер у подруги.
Помирать бабушка решила вдумчиво и со вкусом. В первую очередь она накупила целую кучу лекарств и обставила ими свою прикроватную тумбочку. В воздухе тут же поселилась устойчивая вонь корвалола.
Во-вторых, она напрягла всех нас, чтобы мы, жертвуя своим временем и нервами, помогали ей в торжественном процессе умирания. Она капризничала, требовала новых лекарств, вызова то врача, то нотариуса. Мама сбилась с ног, пытаясь удовлетворить все ее капризы и хоть как-то убедить, что умирать еще все-таки рано. В ответ бабуля закатывала глаза и просила накапать ей еще немного корвалола.
Но однажды в бабушкиной комнате появилась ее старинная приятельница Нелли. Слава богу, я была в то время у нее дома и имела счастье видеть это все своими глазами.
- Говорят, ты наконец-то решила помереть, - спросила она густым басом, - похвально. Надо же кому-то из нас сделать первый шаг на тот свет, чтобы все там разведать. Только ответь мне прямо - неужели ты собираешься лежать в гробу в таком ужасном виде?
Бабушка буркнула в ответ, что ей все равно в каком виде она будет лежать в ящике.
-Тебе, может, и все равно, - ответила Нелли, - а мне на этот ужас придется смотреть! Более, мне придется это целовать! Что скажут люди?! Они подумают, что пришли на приличные похороны, а их, таки, подло обманули. Я просто не смогу посмотреть им в глаза!
- Причем здесь люди? - воскликнула бабуля
- Потому что, они придут, думая, что хоронят Нелину подругу, а Неля с кем попало не общается. Но когда они увидят тебя, они подумают, что им подсунули какой-то другой труп и обидятся! Кстати, зачем тебе так много лекарств? Ты что, травишь себя этой гадостью?
- Я пытаюсь облегчить себе страдания, - пыталась сопротивляться бабушка.
- Ты пытаешься окончательно испортить себе печень - а от больной печени ужасно неприятный цвет лица. Ты что, хочешь,чтобы увидев тебя в гробу, люди в ужасе убежали прочь?
Бабушка подумала и согласилась,что в гробу лучше лежать с хорошим цветом лица. Подруга ее поддержала и предложила пойти на улицу нагулять здоровый румянец, который будет очень эффектно смотреться на смертном ложе.
Открыв рот, я смотрела, как моя, только что помиравшая бабуля, сползает с постели и бредет в душ, от которого отказывалась последних недели три. А Неля, брезгливо поджав губы, приказывает мне сгрести всю постель с кровати, чтобы отправить в стирку, а лекарства в пакет, чтобы отправить в мусорку... А им самим с бабулей приготовить две чашки крепкого кофе, в которые накапать чего-нибудь коньячно-бодрящего, грамм, эдак, пятьдесят. Поскольку, коньяк хорошо влияет на тонус и на нервы. А в пресловутом гробу, как вы уже поняли, лежать лучше со здоровыми нервами и крепким сердцем…
Лучшая подруга настолько озаботилась бабушкиными грядущими похоронами, что пару недель усердно ее готовила к ним.За это время они посетили парикмахерскую, массажиста и салон красоты. Ходили по магазинам и распродажам,накупили кучу всяких милых вещей, несомненно пригодящихся на том свете, таких, как шляпка с вуалькой,перчатки, косметика.
Так что за собственные похороны бабушка уже не переживает, поскольку знает.что все пройдет на высшем уровне. А чтобы скоротать время, она вновь возобновила свои походы по подругам, партии в покер и веселые пикники. Говорит, что если смерти так уж сильно надо, то пусть сама ее поищет… Правда, безносая пока не торопиться ее искать - видимо, у бабули еще не достаточно хороший для этого цвет лица.
Ирина Подгурская
суббота, 15 января 2022
А, старой я буду завтра.
Сегодня пока не время.
Взбодрюсь кипятком с заваркой
И «фигу» сплету системе.
Ну, что ж, что «шишнадцать» в прошлом?
Что сильно скрипит колено?
Потом заведу калоши.
Сегодня слинг-бэк надену.
Чулки паутинкой тонкой.
Бельё – кружева-детали.
(Когда я была девчонкой,
Пуш-апы за срам считали.)
Прическа – свободный «Пикси».
На губы – «Макс Фактор» с блеском.
Как сложно без рюмки виски
В лице избегать гротеска.
Три капли (Раз в месяц можно!)
Глотну для настроя духа.
Божественный жар по коже!
Какая я вам старуха?
Пускай не бодрит заварка.
И, виски я пью по схеме.
Пусть! Старой я стану завтра…
Сегодня ещё не время…
© Copyright: Галина Яковлева-Глейх
Сегодня пока не время.
Взбодрюсь кипятком с заваркой
И «фигу» сплету системе.
Ну, что ж, что «шишнадцать» в прошлом?
Что сильно скрипит колено?
Потом заведу калоши.
Сегодня слинг-бэк надену.
Чулки паутинкой тонкой.
Бельё – кружева-детали.
(Когда я была девчонкой,
Пуш-апы за срам считали.)
Прическа – свободный «Пикси».
На губы – «Макс Фактор» с блеском.
Как сложно без рюмки виски
В лице избегать гротеска.
Три капли (Раз в месяц можно!)
Глотну для настроя духа.
Божественный жар по коже!
Какая я вам старуха?
Пускай не бодрит заварка.
И, виски я пью по схеме.
Пусть! Старой я стану завтра…
Сегодня ещё не время…
© Copyright: Галина Яковлева-Глейх
пятница, 29 октября 2021
Однажды мы с папой остались одни. Мама улетела к бабушке аж на 2 недели, и наконец наступила свобода.
Посуду мыть - не надо!
Переодеваться после улицы -не надо!
Заплетать косичку каждое утро -не надо!
Трогать уличных кошек и собак -можно!
Смотреть футбик с Диего Марадоной в два часа ночи -можно!
Анархия длилась неделю. И тут кончились деньги. До получки три дня.
И мы с папой пошли сдавать бутылки.
В киоске, где принимали тару, денег не давали, на вырученное можно было взять что-то из товара. "Выбирай!" - щедро махнул рукой папа.
Считать деньги я уже умела.
- Давай купим девять..или нет, получается, десять! - пива и лимонада!
- Ты так пить хочешь, что ли? - засмеялся папа.
- Неее! Ну просто, вот кончатся опять денюшки - и зато будут бутылки, чтобы их сдать!
Папа покраснел.
Потом позеленел.
Потом утащил меня домой, оставил, и через два часа вернулся, нагруженный пакетами с тархуном и дюшесом, импортными чипсами, шоколадными вафлями, "Мишками на севере", мороженым и малоинтересной какой-то всякой едой.
Я чавкала под тот самый легендарный "Гол столетия" в матче "Аргентина - Англия". Только краем уха услышав папино: "Дочь. Пока я жив - ты никогда ни в чем не будешь нуждаться".
Перед встречей мамы в аэропорту мы вместе пыхтя убирались дома, и заплели мне первую косичку за полмесяца. Нечаянно запутав в неё пуговки от платья.
Интеллигентная мама за всю жизнь выругалась только однажды, выстригая куски косы безнадёжно застрявших в пуговицах волос.
И зажили мы по-прежнему: каша на завтрак, лимонад в награду, "Приключения Электроника" и "Три мушкетёра".
Ещё каких-то 2 недели - и я стану старше тебя, папа.
У меня с детства твой суровый прищур, и косметолог ругается, представляешь?
И любовь к чаю с гвоздикой и пахучим некрасивым садовым розам.
И косы я и сама плету ужасно коряво, пап, но сейчас уже и не нужно, я уже взрослая, пап, у меня стрижка.
Я ни черта не серьезная, как мечтала мама. А Марадона оказался наркоман и сутенер, но это же неважно, пап, правда?
Что-то другое в жизни важно, папа, что-то другое. Я ещё не знаю, я ещё учусь.
Потихоньку живу, папа. Ни в чем не нуждаюсь.
И ещё каких-то 2 недели - и я навсегда стану старше тебя.
Так странно, папа.
© Диана Азизова
Посуду мыть - не надо!
Переодеваться после улицы -не надо!
Заплетать косичку каждое утро -не надо!
Трогать уличных кошек и собак -можно!
Смотреть футбик с Диего Марадоной в два часа ночи -можно!
Анархия длилась неделю. И тут кончились деньги. До получки три дня.
И мы с папой пошли сдавать бутылки.
В киоске, где принимали тару, денег не давали, на вырученное можно было взять что-то из товара. "Выбирай!" - щедро махнул рукой папа.
Считать деньги я уже умела.
- Давай купим девять..или нет, получается, десять! - пива и лимонада!
- Ты так пить хочешь, что ли? - засмеялся папа.
- Неее! Ну просто, вот кончатся опять денюшки - и зато будут бутылки, чтобы их сдать!
Папа покраснел.
Потом позеленел.
Потом утащил меня домой, оставил, и через два часа вернулся, нагруженный пакетами с тархуном и дюшесом, импортными чипсами, шоколадными вафлями, "Мишками на севере", мороженым и малоинтересной какой-то всякой едой.
Я чавкала под тот самый легендарный "Гол столетия" в матче "Аргентина - Англия". Только краем уха услышав папино: "Дочь. Пока я жив - ты никогда ни в чем не будешь нуждаться".
Перед встречей мамы в аэропорту мы вместе пыхтя убирались дома, и заплели мне первую косичку за полмесяца. Нечаянно запутав в неё пуговки от платья.
Интеллигентная мама за всю жизнь выругалась только однажды, выстригая куски косы безнадёжно застрявших в пуговицах волос.
И зажили мы по-прежнему: каша на завтрак, лимонад в награду, "Приключения Электроника" и "Три мушкетёра".
Ещё каких-то 2 недели - и я стану старше тебя, папа.
У меня с детства твой суровый прищур, и косметолог ругается, представляешь?
И любовь к чаю с гвоздикой и пахучим некрасивым садовым розам.
И косы я и сама плету ужасно коряво, пап, но сейчас уже и не нужно, я уже взрослая, пап, у меня стрижка.
Я ни черта не серьезная, как мечтала мама. А Марадона оказался наркоман и сутенер, но это же неважно, пап, правда?
Что-то другое в жизни важно, папа, что-то другое. Я ещё не знаю, я ещё учусь.
Потихоньку живу, папа. Ни в чем не нуждаюсь.
И ещё каких-то 2 недели - и я навсегда стану старше тебя.
Так странно, папа.
© Диана Азизова
суббота, 16 октября 2021
Вспомнила старую историю. Без морали.
Как-то приключилась со мной жопа. Не так чтобы большая, но за сто пятьдесят км от Москвы и в девять вечера. И зимой. И сижу я в канаве, глубокой такой канаве, посреди бескрайних просторов российских секондари-секондари-роад. И за двадцать минут мимо ни единой машины не прошло. И скорее всего и не пройдёт уже до утра.
Мужу звонить? Ну он взагранице. Не хотелось бы его на нерв поднимать. Взрослая девочка, решу сама. Ну то есть сейчас наберу свёкра, и он решит! Он большой, красивый, надёжный и всё такое! Он мне готовил улиток, поил вином и обволакивал цитатами!
Звоню. Описываю ситуацию. И отвечает мне свёкр глубоким таким своим мужчинским красивым голосом, спокойно, но не без философической озабоченности:
— А я уже машину в гараж поставил. Да и далеко. Я сейчас гляну чё там по месту. Может, что найду, эвакуатор там по месту, скину смской.
Набрала давнего своего приятеля. Сколько вместе выпито, переговорено, обсуждено и обсмеяно! Сколько вечного и доброго по кухням посеяно!
— Это!.. А я уже выпил! — Сказал старый приятель. — Но ты там это. Осторожно. Ночью в всё что угодно может быть. Если что — звони там… куда там… в милицию, там… Ну, давай, удачи!
Примерно то же ответили ещё ряд давних любителей Канта, поклонников Гёте и прочих профессиональных интеллигентов.
На второй пачке сигарет ясное звёздное небо заволокло туманом. Начался снегопад. Свёкр не прислал смс. Стало тоскливо. Страшно было уже и до того. От звонка мужу взаграницы удерживало только то, что услышав его, я непременно расплачусь. Лучше уж сразу нож ему в сердце загнать, это для него безболезненней.
И я добралась до списка, забитого мне в телефон мужем же. На всякий случай. Мне показалось, что всякий случай как раз наступил. В списке были загадочные Ленчик-бетонщик, Андрюха-мент, Лёха-спортзал, Митрич-костыль и даже Рябик-рас*дяй. Терять мне было нечего и я набрала Рябика-рас*дяя.
Через полчаса Андрюха-мент пригнал местный трактор. Лёнчик-бетонщик через сорок минут приехал лично. Как самый близко проживающий. Митрич-костыль был на месте моей жопы через полтора часа с более мощным трактором, чтобы вытаскивать первый. Рябик-рас*дяй принесся через два часа с бригадой эмчаэсников. Приехали все из списка «…А мы простые рабочие парни!» Даже Серёга-Человек, который вообще-то живёт в Петрозаводске, просто был в Москве по делам.
Вокруг меня стало светло (свет тяжелой техники), матерно, весело и тепло. Очень тепло!
Мужу звонить запретили. На предложение окупить расходы — послали… Напоили водкой, закутали, положили на заднее сиденье моего же авто и довезли домой.
Так просто, вспомнилось. Обчиталась всяких зело интеллигентных дискуссий, и вспомнилось. Повторюсь: без морали.
© Татьяна Соломатина
Как-то приключилась со мной жопа. Не так чтобы большая, но за сто пятьдесят км от Москвы и в девять вечера. И зимой. И сижу я в канаве, глубокой такой канаве, посреди бескрайних просторов российских секондари-секондари-роад. И за двадцать минут мимо ни единой машины не прошло. И скорее всего и не пройдёт уже до утра.
Мужу звонить? Ну он взагранице. Не хотелось бы его на нерв поднимать. Взрослая девочка, решу сама. Ну то есть сейчас наберу свёкра, и он решит! Он большой, красивый, надёжный и всё такое! Он мне готовил улиток, поил вином и обволакивал цитатами!
Звоню. Описываю ситуацию. И отвечает мне свёкр глубоким таким своим мужчинским красивым голосом, спокойно, но не без философической озабоченности:
— А я уже машину в гараж поставил. Да и далеко. Я сейчас гляну чё там по месту. Может, что найду, эвакуатор там по месту, скину смской.
Набрала давнего своего приятеля. Сколько вместе выпито, переговорено, обсуждено и обсмеяно! Сколько вечного и доброго по кухням посеяно!
— Это!.. А я уже выпил! — Сказал старый приятель. — Но ты там это. Осторожно. Ночью в всё что угодно может быть. Если что — звони там… куда там… в милицию, там… Ну, давай, удачи!
Примерно то же ответили ещё ряд давних любителей Канта, поклонников Гёте и прочих профессиональных интеллигентов.
На второй пачке сигарет ясное звёздное небо заволокло туманом. Начался снегопад. Свёкр не прислал смс. Стало тоскливо. Страшно было уже и до того. От звонка мужу взаграницы удерживало только то, что услышав его, я непременно расплачусь. Лучше уж сразу нож ему в сердце загнать, это для него безболезненней.
И я добралась до списка, забитого мне в телефон мужем же. На всякий случай. Мне показалось, что всякий случай как раз наступил. В списке были загадочные Ленчик-бетонщик, Андрюха-мент, Лёха-спортзал, Митрич-костыль и даже Рябик-рас*дяй. Терять мне было нечего и я набрала Рябика-рас*дяя.
Через полчаса Андрюха-мент пригнал местный трактор. Лёнчик-бетонщик через сорок минут приехал лично. Как самый близко проживающий. Митрич-костыль был на месте моей жопы через полтора часа с более мощным трактором, чтобы вытаскивать первый. Рябик-рас*дяй принесся через два часа с бригадой эмчаэсников. Приехали все из списка «…А мы простые рабочие парни!» Даже Серёга-Человек, который вообще-то живёт в Петрозаводске, просто был в Москве по делам.
Вокруг меня стало светло (свет тяжелой техники), матерно, весело и тепло. Очень тепло!
Мужу звонить запретили. На предложение окупить расходы — послали… Напоили водкой, закутали, положили на заднее сиденье моего же авто и довезли домой.
Так просто, вспомнилось. Обчиталась всяких зело интеллигентных дискуссий, и вспомнилось. Повторюсь: без морали.
© Татьяна Соломатина
среда, 29 сентября 2021
Заболела теща, через неделю умерла. Забираем тестя к себе, благо место есть. У тещи был пёс, просто черный лохматый урод. Забрали и его, себе на горе. Все грызет, детей прикусывает, на меня огрызается, гадит, гулять его надо выводить вдвоем, как на распорке. Вызывал кинологов, денег давал без счету- чтоб научили, как с ним обходиться, без толку...
Говорят, проще усыпить... Тесть решил, собачка умрет, тогда и ему пора. Оставили. Дети ходят летом в джинсах, с длинными рукавами: покусы от меня прячут, жалеют дедушку. К осени совсем кранты пришли, озверел, грызет на себе шкуру, воет. Оказывается, его еще и надо триминговать. Объехали все салоны, нигде таких злобных не берут. Наконец знающие люди указали одного мастера...
Привожу. Затаскиваю. Кобель рвется, как бешеный. Выходит молоденькая девчушка крошечных размеров. Так и так, говорю, любые деньги, хоть под наркозом (а сам думаю, чтоб он сдох под этим наркозом, сил уже нет). Берет из рук поводок, велит прийти ровно без десяти десять, и преспокойно уводит его.
Прихожу как велено. Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между пальцами у шикарного собакера. Тот стоит на столе, прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, во рту у него резиновый оранжевый мячик. Я аж загляделся.
Только когда он на меня глаз скосил, понял, это и есть мой кобель. А пигалица мне и говорит:
- Покажу, как ему надо чистить зубы и укорачивать когти. Тут я не выдержал - какие зубы!
Рассказал ей всю историю, как есть. Она подумала и говорит:
- Вы должны вникнуть в его положение. Вам-то известно, что его хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствие хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже расстраивается. И раз он убежать не может, старается сделать все, чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по-мужски, объясните, успокойте.
Загрузил кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом. Открыл, там пусто, пахнет нежилым. Рассказал ему все, показал. Пес слушал. Не верил, но не огрызался. Повез его на кладбище, показал могилку. Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли пузырь, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ!
Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал. Я его не торопил. Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине.
Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили. Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло. Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес.
- Зачем тебе, спрашиваю.
- Папа, я на ней женюсь.
- Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара.
- Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет?
Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое внуков.
А пес? Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их нянчить. Они ему ещё и зубы чистят по вечерам...
Не зря говорят, что собаки верные и очень умные животные. А разговаривать... так со всеми надо разговаривать и объяснять свою точку зрения, тогда и жизнь становится заметно лучше.
© Владимир Борисов.
Говорят, проще усыпить... Тесть решил, собачка умрет, тогда и ему пора. Оставили. Дети ходят летом в джинсах, с длинными рукавами: покусы от меня прячут, жалеют дедушку. К осени совсем кранты пришли, озверел, грызет на себе шкуру, воет. Оказывается, его еще и надо триминговать. Объехали все салоны, нигде таких злобных не берут. Наконец знающие люди указали одного мастера...
Привожу. Затаскиваю. Кобель рвется, как бешеный. Выходит молоденькая девчушка крошечных размеров. Так и так, говорю, любые деньги, хоть под наркозом (а сам думаю, чтоб он сдох под этим наркозом, сил уже нет). Берет из рук поводок, велит прийти ровно без десяти десять, и преспокойно уводит его.
Прихожу как велено. Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между пальцами у шикарного собакера. Тот стоит на столе, прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, во рту у него резиновый оранжевый мячик. Я аж загляделся.
Только когда он на меня глаз скосил, понял, это и есть мой кобель. А пигалица мне и говорит:
- Покажу, как ему надо чистить зубы и укорачивать когти. Тут я не выдержал - какие зубы!
Рассказал ей всю историю, как есть. Она подумала и говорит:
- Вы должны вникнуть в его положение. Вам-то известно, что его хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствие хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже расстраивается. И раз он убежать не может, старается сделать все, чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по-мужски, объясните, успокойте.
Загрузил кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом. Открыл, там пусто, пахнет нежилым. Рассказал ему все, показал. Пес слушал. Не верил, но не огрызался. Повез его на кладбище, показал могилку. Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли пузырь, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ!
Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал. Я его не торопил. Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине.
Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили. Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло. Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес.
- Зачем тебе, спрашиваю.
- Папа, я на ней женюсь.
- Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара.
- Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет?
Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое внуков.
А пес? Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их нянчить. Они ему ещё и зубы чистят по вечерам...
Не зря говорят, что собаки верные и очень умные животные. А разговаривать... так со всеми надо разговаривать и объяснять свою точку зрения, тогда и жизнь становится заметно лучше.
© Владимир Борисов.
понедельник, 20 сентября 2021
А потом так — бац!
И тебе полста.
То спина болит, то скрипит бедро.
И тебе важней покормить кота,
чем махать мечом, насаждать добро.
Шлем и щит развешаны по местам.
Палачи, диктаторы — подождут,
потому что истина — где-то там,
а голодный кисонька — вот он, тут.
Ты не то чтоб выдохся…
Подустал,
от рассвета до ночи на посту.
Но домой приходишь, берёшь кота…
Вот раздать бы каждому по коту!
Русудан Алмазова
И тебе полста.
То спина болит, то скрипит бедро.
И тебе важней покормить кота,
чем махать мечом, насаждать добро.
Шлем и щит развешаны по местам.
Палачи, диктаторы — подождут,
потому что истина — где-то там,
а голодный кисонька — вот он, тут.
Ты не то чтоб выдохся…
Подустал,
от рассвета до ночи на посту.
Но домой приходишь, берёшь кота…
Вот раздать бы каждому по коту!
Русудан Алмазова
понедельник, 15 марта 2021
Кот Матвей меня любит.
Девиз кота: «раз я тебя полюбил – терпи, детка». Все как у людей.
По утрам кот приходит и начинает делать мне непрямой массаж сердца. Сердце, по мнению Матвея, находится у меня в животе.
Я сразу оживаю. Попробуй не оживи, когда десять килограмм спасительного котика мнет твою печень.
– Твоюжмать! – выдыхаю я.
Котик смотрит укоризненно. «Скотина ты неблагодарная. Я тебя реанимировал, а ты».
И уходит спасать собаку. У собаки сердце в ухе, и если за него укусить, собака тоже очень смешно оживает.
После завтрака Матвей ложится на спину и придирчиво вылизывает себе пузо. Потом сохнет, призывно раскинув лапы в стороны, как наложница в гареме перед приходом султана.
Если, проходя мимо, ткнуть в него пальцем, кот разорется и устроит скандал. Он напоминает девицу, которая сперва сосредоточенно красит по одному ноготку, потом бегает, беспомощная, машет ладошками, вся такая трогательная, несуразная такая вся, потом случайно задевает свеженалаченным пальчиком экран айфона и орет: «Да чтоб ты сдох, Стив Джобс!»
Вообще он истеричка. Если в квартире появляется существо мужского пола, кот сразу понимает: будут бить. Допустим, вешать на столбах. Фаршировать куропатками. Или я, наконец, исполнила давно обещанное и пригласила таксидермиста. Короче, добра не жди.
И с протяжным лебединым криком кот лезет под диван.
Под диваном он застревает. Потому что, с одной стороны кот Матвей – это поэт-метафизик Владимир Эрль. В том смысле, что он тоже рыжая вертлявая дылда. С другой стороны, у него, как у бедной девочки из клипа про лабутены, в критический момент очень некстати отрастает ЖОПА. Ее никуда не всунешь. Она навлечет на него погибель, на то она и жопа. Все они так поступают.
Кот бьется под диваном, как раскормленная рыбка, застрявшая в сети. Смерть близко! Таксидермист дышит ему в затылок, точит вострый нож и готовит опилки. Куропатки подбираются вплотную, рассчитываются вполголоса на первый-второй, решают, кто сначала полезет, кто замыкает, кто захватит яблочко.
Тут появляюсь я. Секунд десять борюсь с разрывающими меня полярными желаниями: вытащить этого придурка за хвост наружу или дать ему пинка. Жалость к убогим побеждает, и я приподнимаю край дивана.
Стрела Робин Гуда дольше летит в цель, чем кот шмыгает до стены и затихает там. Сердце у него колотится. По лбу стекает пот. Но кот знает, что злой таксидермист не пролезет за ним, а значит, он спасен.
Через пару часов, когда все давно ушли, кот Матвей красивой походкой от бедра выходит в комнату. Подкручивает усы. Смотрит на меня с чувством превосходства. Что, мол, глупая женщина, все работаешь? А я вот прекрасно провел время!
– Иди сюда, кретин моей души, – говорю. – Будем делать семейный портрет.
– Не хватай меня за шейку! – орет кот. – Я же помылся!
Елена Михалкова
Девиз кота: «раз я тебя полюбил – терпи, детка». Все как у людей.
По утрам кот приходит и начинает делать мне непрямой массаж сердца. Сердце, по мнению Матвея, находится у меня в животе.
Я сразу оживаю. Попробуй не оживи, когда десять килограмм спасительного котика мнет твою печень.
– Твоюжмать! – выдыхаю я.
Котик смотрит укоризненно. «Скотина ты неблагодарная. Я тебя реанимировал, а ты».
И уходит спасать собаку. У собаки сердце в ухе, и если за него укусить, собака тоже очень смешно оживает.
После завтрака Матвей ложится на спину и придирчиво вылизывает себе пузо. Потом сохнет, призывно раскинув лапы в стороны, как наложница в гареме перед приходом султана.
Если, проходя мимо, ткнуть в него пальцем, кот разорется и устроит скандал. Он напоминает девицу, которая сперва сосредоточенно красит по одному ноготку, потом бегает, беспомощная, машет ладошками, вся такая трогательная, несуразная такая вся, потом случайно задевает свеженалаченным пальчиком экран айфона и орет: «Да чтоб ты сдох, Стив Джобс!»
Вообще он истеричка. Если в квартире появляется существо мужского пола, кот сразу понимает: будут бить. Допустим, вешать на столбах. Фаршировать куропатками. Или я, наконец, исполнила давно обещанное и пригласила таксидермиста. Короче, добра не жди.
И с протяжным лебединым криком кот лезет под диван.
Под диваном он застревает. Потому что, с одной стороны кот Матвей – это поэт-метафизик Владимир Эрль. В том смысле, что он тоже рыжая вертлявая дылда. С другой стороны, у него, как у бедной девочки из клипа про лабутены, в критический момент очень некстати отрастает ЖОПА. Ее никуда не всунешь. Она навлечет на него погибель, на то она и жопа. Все они так поступают.
Кот бьется под диваном, как раскормленная рыбка, застрявшая в сети. Смерть близко! Таксидермист дышит ему в затылок, точит вострый нож и готовит опилки. Куропатки подбираются вплотную, рассчитываются вполголоса на первый-второй, решают, кто сначала полезет, кто замыкает, кто захватит яблочко.
Тут появляюсь я. Секунд десять борюсь с разрывающими меня полярными желаниями: вытащить этого придурка за хвост наружу или дать ему пинка. Жалость к убогим побеждает, и я приподнимаю край дивана.
Стрела Робин Гуда дольше летит в цель, чем кот шмыгает до стены и затихает там. Сердце у него колотится. По лбу стекает пот. Но кот знает, что злой таксидермист не пролезет за ним, а значит, он спасен.
Через пару часов, когда все давно ушли, кот Матвей красивой походкой от бедра выходит в комнату. Подкручивает усы. Смотрит на меня с чувством превосходства. Что, мол, глупая женщина, все работаешь? А я вот прекрасно провел время!
– Иди сюда, кретин моей души, – говорю. – Будем делать семейный портрет.
– Не хватай меня за шейку! – орет кот. – Я же помылся!
Елена Михалкова
пятница, 20 ноября 2020
Я, взрослая тетка, а сижу рыдаю как в 16. И уже не первый раз за день. А ведь серию еще даже не смотрела. Только на коменты натыкалась. А сама жду вечера. Дети спать, а я сяду и с чистой совестью еще раз залью все слезами. Можно по разному относиться к финалу. Но то, как это сделали парни... Я запомню именно это. Только они одни, друг для друга, навсегда... Здесь и за гранью. И никак иначе.
пятница, 13 ноября 2020
В средней группе детского сада к сентябрьскому утреннику меня готовил дедушка. Темой праздника были звери и птицы: как они встречают осень и готовятся к зиме. Стихотворений, насколько мне помнится, нам не раздавали, а если и раздали, дедушка отверг предложения воспитательниц и сказал, что читать мы будем своё.
Этим своим он выбрал выдающееся, без дураков, произведение Николая Олейникова «Таракан».
Мне сложно сказать, что им руководило. Сам дедушка никогда садик не посещал, так что мстить ему было не за что. Воспитательницы мои были чудесные добрые женщины. Не знаю. Возможно, он хотел внести ноту высокой трагедии в обыденное мельтешение белочек и скворцов.
Так что погожим осенним утром я вышла на середину зала, одернула платье, расшитое листьями из бархатной бумаги, обвела взглядом зрителей и проникновенно начала:
— Таракан сидит в стакане,
Ножку рыжую сосёт.
Он попался. Он в капкане.
И теперь он казни ждёт.
В «Театре» Моэма первые уроки актерского мастерства Джулии давала тётушка. У меня вместо тётушки был дед. Мы отработали всё: паузы, жесты, правильное дыхание.
— Таракан к стеклу прижался
И глядит, едва дыша.
Он бы смерти не боялся,
Если б знал, что есть душа.
Постепенно голос мой окреп и набрал силу. Я приближалась к самому грозному моменту:
— Он печальными глазами
На диван бросает взгляд,
Где с ножами, топорами
Вивисекторы сидят.
Дед меня не видел, но он мог бы мной гордиться. Я декламировала с глубоким чувством. И то, что на «вивисекторах» лица воспитательниц и мам начали меняться, объяснила для себя воздействием поэзии и своего таланта.
— Вот палач к нему подходит, — пылко воскликнула я. — И ощупав ему грудь, он под рёбрами находит то, что следует проткнуть!
Героя безжалостно убивают. Сто четыре инструмента рвут на части пациента! (тут голос у меня дрогнул). От увечий и от ран помирает таракан.
В этом месте накал драматизма достиг пика. Когда позже я читала в школе Лермонтова «На смерть поэта», оказалось, что весь полагающийся спектр эмоций, от гнева до горя, был мною пережит еще в пять лет.
— Всё в прошедшем, — обречённо вздохнула я, — боль, невзгоды. Нету больше ничего. И подпочвенные воды вытекают из него.
Тут я сделала долгую паузу. Лица взрослых озарились надеждой: видимо, они решили, что я закончила. Ха! А трагедия осиротевшего ребёнка?
— Там, в щели большого шкапа,
Всеми кинутый, один,
Сын лепечет: «Папа, папа!»
Бедный сын!
Выкрикнуть последние слова. Посмотреть вверх. Помолчать, переводя дыхание.
Зал потрясённо молчал вместе со мной.
Но и это был ещё не конец.
— И стоит над ним лохматый вивисектор удалой, — с мрачной ненавистью сказала я. — Безобразный, волосатый, со щипцами и пилой.
Кто-то из слабых духом детей зарыдал.
— Ты, подлец, носящий брюки! — выкрикнула я в лицо чьему-то папе. — Знай, что мертвый таракан — это мученик науки! А не просто таракан.
Папа издал странный горловой звук, который мне не удалось истолковать. Но это было и несущественно. Бурными волнами поэзии меня несло к финалу.
— Сторож грубою рукою
Из окна его швырнёт.
И во двор вниз головою
Наш голубчик упадёт.
Пауза. Пауза. Пауза. За окном ещё желтел каштан, бегала по крыше веранды какая-то пичужка, но всё было кончено.
— На затоптанной дорожке, — скорбно сказала я, — возле самого крыльца будет он задравши ножки ждать печального конца.
Бессильно уронить руки. Ссутулиться. Выглядеть человеком, утратившим смысл жизни. И отчетливо, сдерживая рыдания, выговорить последние четыре строки:
— Его косточки сухие
Будет дождик поливать,
Его глазки голубые
Будет курица клевать.
Тишина. Кто-то всхлипнул — возможно, я сама. С моего подола отвалился бархатный лист, упал, кружась, на пол, нарушив шелестом гнетущее безмолвие, и вот тогда, наконец, где-то глубоко в подвале бурно, отчаянно, в полный рост зааплодировали тараканы.
На самом деле, конечно, нет. И тараканов-то у нас не было, и лист с меня не отваливался. Мне очень осторожно похлопали, видимо, опасаясь вызвать вспышку биса, увели плачущих детей, похлопали по щекам потерявших сознание, дали воды обмякшей воспитательнице младшей группы и вручили мне какую-то смехотворно детскую книжку вроде рассказов Бианки.
— Почему? — гневно спросила вечером бабушка у деда. Гнев был вызван в том числе тем, что в своем возмущении она оказалась одинока. От моих родителей ждать понимания не приходилось: папа хохотал, а мама сказала, что она ненавидит утренники и я могла бы читать там даже «Майн Кампф», хуже бы не стало. — Почему ты выучил с ребёнком именно это стихотворение?
— Потому что «Жука-антисемита» в одно лицо декламировать неудобно, — с искренним сожалением сказал дедушка.
Этим своим он выбрал выдающееся, без дураков, произведение Николая Олейникова «Таракан».
Мне сложно сказать, что им руководило. Сам дедушка никогда садик не посещал, так что мстить ему было не за что. Воспитательницы мои были чудесные добрые женщины. Не знаю. Возможно, он хотел внести ноту высокой трагедии в обыденное мельтешение белочек и скворцов.
Так что погожим осенним утром я вышла на середину зала, одернула платье, расшитое листьями из бархатной бумаги, обвела взглядом зрителей и проникновенно начала:
— Таракан сидит в стакане,
Ножку рыжую сосёт.
Он попался. Он в капкане.
И теперь он казни ждёт.
В «Театре» Моэма первые уроки актерского мастерства Джулии давала тётушка. У меня вместо тётушки был дед. Мы отработали всё: паузы, жесты, правильное дыхание.
— Таракан к стеклу прижался
И глядит, едва дыша.
Он бы смерти не боялся,
Если б знал, что есть душа.
Постепенно голос мой окреп и набрал силу. Я приближалась к самому грозному моменту:
— Он печальными глазами
На диван бросает взгляд,
Где с ножами, топорами
Вивисекторы сидят.
Дед меня не видел, но он мог бы мной гордиться. Я декламировала с глубоким чувством. И то, что на «вивисекторах» лица воспитательниц и мам начали меняться, объяснила для себя воздействием поэзии и своего таланта.
— Вот палач к нему подходит, — пылко воскликнула я. — И ощупав ему грудь, он под рёбрами находит то, что следует проткнуть!
Героя безжалостно убивают. Сто четыре инструмента рвут на части пациента! (тут голос у меня дрогнул). От увечий и от ран помирает таракан.
В этом месте накал драматизма достиг пика. Когда позже я читала в школе Лермонтова «На смерть поэта», оказалось, что весь полагающийся спектр эмоций, от гнева до горя, был мною пережит еще в пять лет.
— Всё в прошедшем, — обречённо вздохнула я, — боль, невзгоды. Нету больше ничего. И подпочвенные воды вытекают из него.
Тут я сделала долгую паузу. Лица взрослых озарились надеждой: видимо, они решили, что я закончила. Ха! А трагедия осиротевшего ребёнка?
— Там, в щели большого шкапа,
Всеми кинутый, один,
Сын лепечет: «Папа, папа!»
Бедный сын!
Выкрикнуть последние слова. Посмотреть вверх. Помолчать, переводя дыхание.
Зал потрясённо молчал вместе со мной.
Но и это был ещё не конец.
— И стоит над ним лохматый вивисектор удалой, — с мрачной ненавистью сказала я. — Безобразный, волосатый, со щипцами и пилой.
Кто-то из слабых духом детей зарыдал.
— Ты, подлец, носящий брюки! — выкрикнула я в лицо чьему-то папе. — Знай, что мертвый таракан — это мученик науки! А не просто таракан.
Папа издал странный горловой звук, который мне не удалось истолковать. Но это было и несущественно. Бурными волнами поэзии меня несло к финалу.
— Сторож грубою рукою
Из окна его швырнёт.
И во двор вниз головою
Наш голубчик упадёт.
Пауза. Пауза. Пауза. За окном ещё желтел каштан, бегала по крыше веранды какая-то пичужка, но всё было кончено.
— На затоптанной дорожке, — скорбно сказала я, — возле самого крыльца будет он задравши ножки ждать печального конца.
Бессильно уронить руки. Ссутулиться. Выглядеть человеком, утратившим смысл жизни. И отчетливо, сдерживая рыдания, выговорить последние четыре строки:
— Его косточки сухие
Будет дождик поливать,
Его глазки голубые
Будет курица клевать.
Тишина. Кто-то всхлипнул — возможно, я сама. С моего подола отвалился бархатный лист, упал, кружась, на пол, нарушив шелестом гнетущее безмолвие, и вот тогда, наконец, где-то глубоко в подвале бурно, отчаянно, в полный рост зааплодировали тараканы.
На самом деле, конечно, нет. И тараканов-то у нас не было, и лист с меня не отваливался. Мне очень осторожно похлопали, видимо, опасаясь вызвать вспышку биса, увели плачущих детей, похлопали по щекам потерявших сознание, дали воды обмякшей воспитательнице младшей группы и вручили мне какую-то смехотворно детскую книжку вроде рассказов Бианки.
— Почему? — гневно спросила вечером бабушка у деда. Гнев был вызван в том числе тем, что в своем возмущении она оказалась одинока. От моих родителей ждать понимания не приходилось: папа хохотал, а мама сказала, что она ненавидит утренники и я могла бы читать там даже «Майн Кампф», хуже бы не стало. — Почему ты выучил с ребёнком именно это стихотворение?
— Потому что «Жука-антисемита» в одно лицо декламировать неудобно, — с искренним сожалением сказал дедушка.
среда, 22 июля 2020
Жили–были, варили кашу, закрывали на зиму банки. Как и все, становились старше. На балконе хранили санки, под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. В общем, в принципе — не тужили. С расстановочкой жили, с толком.
Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. Санки ржавились и рыжели. Испарялся закрытый гуччи. Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.
Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась. В тот же день, он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись
Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.
На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. В куче с хламом — духи от гуччи.
Вот для этого жили–были.
Вот такой вот "особый случай".
На что мы тратим жизнь!
На мелочные ссоры,
На глупые слова, пустые разговоры,
На суету обид, на злобу- вновь и вновь.
На что мы тратим жизнь...
_А надо б на любовь._
Сжигаем жизнь дотла всё на пустое что-то -
На нудные дела, ненужные заботы...
В угоду обществу придумываем маски...
На что мы тратим жизнь!
_А надо бы на ласки._
Мы распыляем жизнь на сумрачную скуку,
На "имидж" и "престиж", ненужную науку,
На ложь и хвастовство, на дармовую службу.
На что мы тратим жизнь?...
_А нужно бы на дружбу._
Куда-то всё спешим, чего-то добываем.
Чего-то ищем всё - а более теряем.
Всё копим: золото, тряпьё и серебро...
На что мы тратим жизнь!
_А надо б на добро._
Волнуемся, кричим, по пустякам страдаем.
С серьёзностью смешной вещички выбираем.
Но сколько не гадай - всё выберешь не ту.
На что мы тратим жизнь...
_А надо б на мечту._
Боимся радости, боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности, и ласки.
Боимся полюбить, чтоб после не тужить...
На что мы тратим жизнь?!
_А надо просто жить!_
Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. Санки ржавились и рыжели. Испарялся закрытый гуччи. Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.
Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась. В тот же день, он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись
Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.
На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. В куче с хламом — духи от гуччи.
Вот для этого жили–были.
Вот такой вот "особый случай".
На что мы тратим жизнь!
На мелочные ссоры,
На глупые слова, пустые разговоры,
На суету обид, на злобу- вновь и вновь.
На что мы тратим жизнь...
_А надо б на любовь._
Сжигаем жизнь дотла всё на пустое что-то -
На нудные дела, ненужные заботы...
В угоду обществу придумываем маски...
На что мы тратим жизнь!
_А надо бы на ласки._
Мы распыляем жизнь на сумрачную скуку,
На "имидж" и "престиж", ненужную науку,
На ложь и хвастовство, на дармовую службу.
На что мы тратим жизнь?...
_А нужно бы на дружбу._
Куда-то всё спешим, чего-то добываем.
Чего-то ищем всё - а более теряем.
Всё копим: золото, тряпьё и серебро...
На что мы тратим жизнь!
_А надо б на добро._
Волнуемся, кричим, по пустякам страдаем.
С серьёзностью смешной вещички выбираем.
Но сколько не гадай - всё выберешь не ту.
На что мы тратим жизнь...
_А надо б на мечту._
Боимся радости, боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности, и ласки.
Боимся полюбить, чтоб после не тужить...
На что мы тратим жизнь?!
_А надо просто жить!_
четверг, 16 января 2020
Написано 10 лет назад. Любители фэнтези скорее всего читали эти книги. Это я тормоз... Они прошли мимо меня. И если бы не рекомендации на форуме Fantasy worlds... Оксана Демченко - Ромашки для королевы. Читается на одном дыхании. Мир огромный и прекрасный, отличный юмор. Ну, о-о-очень понравилось!
понедельник, 02 сентября 2019
Господи, опять школа!!! И так еще 7 лет. 
Где взять силы и терпения?
Где взять силы и терпения?
среда, 02 января 2019
Случайно наткнулась на фото первого сезона Сверхъестественного. Пойду, думаю, гляну несколько серий, вдруг чего подзабылось. В пол четвертого утра первый сезон закончился. Понимаю, что помню все, но оторваться не могу. И, стало жаль тех, у кого не было всех этих лет, прожитых рядом с братьями Винчестерами. Всех переживаний, радостей, догадок и потраченных нервов. Ведь тот, кто включит нынешние сезоны, через пять минут переключит на другой канал и забудет, что наталкивался на этот сериал. А ведь было...
